Бытовое насилие, как явление, зародилось в эпоху расслоения первобытного человеческого общества на два противоположных общ. класса. Изменение производственных отношений, появление частной собственности, развитие обмена и торговли, развитие экономического неравенства между членами той или иной общины привело к возникновению кредита и принудит. отработки. Неплатёжеспособность кредитуемых привела к тому, что одни люди были вынуждены отрабатывать свои долги тем, кто их кредитовал. Сначала рабство носило временный характер, но с ростом социального неравенства, оно стало систематическим. Рост товарного характера производства поспособствовал тому, что и сами люди стали товаром. Даже дети должников всё чаще стали превращаться в объект купли и продажи. Они превратились в собственность других людей — наиболее состоятельных членов сей общины, объединение которых с целью закрепления системы рабовладения стало носить характер систематического насилия, угнетения и принуждения к труду с применением особого аппарата вооружённых людей для удержания эксплуатируемой части населения в её рабском положении — государства.

Эти социальные метаморфозы в виде превращения первобытной общины в её абсолютную противоположность — в античную систему рабовладения — нашли также своё отражение и в быту, в семейной жизни людей. Семейные отношения стали зеркалом экономических отношений. В них повторялось то же самое, что творилось на том или ином участке работы. Как жена, так и дети становились собственностью господина-рабовладельца подобно тому, как собственностью становились приобретаемые им рабы на рынке скота. Они целиком и полностью зависели от него, от его личной воли. И он мог делать с ними всё, что пожелает, предпочитая держать свою жену взаперти, а детей женить или отдавать замуж наиболее выгодным для себя образом. Желание и чувства членов такой семьи становились ничем, когда в дом входил Господин. Над ними также, как над его рабами, стоял вооружённый надсмотрщик и по совместительству доноситель, докладывающий Хозяину о любых проделках его домочадцев, о попытках побега или семейных заговорах.

В нынешнем, капиталистическом обществе, вышедшем из недр феодализма, в условиях которого женщины и дети находились в крепостной зависимости от почтенных аристократов и благородных сеньоров, очень многое изменилось. Крепостной зависимости нет. Люди стали формально свободны и получили право самим решать свою судьбу. Казалось бы — идиллия! Но это только на первый взгляд. Поскольку в руках правящего класса остаются все основные средства производства, в их руках остаются и судьбы тех остальных людей, кому средства производства не принадлежат. Именно они — собственники средств производства — решают, пахать тебе за кусок хлеба или помереть в подворотне от голода, если ты ему не нужен. И если при раннем капитализме широкая конкуренция на рынке товаров ещё позволяла трудящимся массам покупать товары по сносным ценам и кое-как обеспечивать своё нищенское существование, то уже в условиях монополизма капиталист — собственник — умышленно создаёт дефицит товаров, дабы не снижать цены на эти товары, продавая их как можно дороже.

В условиях раннего капитализма мужчина и женщина сходились друг с другом на более-менее добровольных началах. Возможность более-менее сносного существования позволяла им это делать. Будучи работником и работницей, они прекрасно понимали друг друга, т.к. на собственной шкуре ощущали все «прелести» капиталистической эксплуатации. На энтузиазме революционного подъёма, на волне разрушения старого мира и созидания нового люди были счастливы в браке, и человечество испытало невиданный ранее скачок в сторону прогресса. Насилие в пролетарской семье в то великое время ещё не носило систематического характера и являлось реакционным пережитком феодальной эпохи, эпохи крепостничества.

Совсем по-другому обстоят дела теперь, в наши дни — в современную эпоху монополистического капитализма, пережившего все свои достоинства ранней эпохи. Теперь же власть капитала стала абсолютной, наподобие той, что была у феодалов эпохи распада феодального строя. Абсолютное доминирование на рынке кучки крупнейших олигархов, ставшее закономерным следствием беспрецедентной концентрации капиталов в одних руках, привело к тому, что они могут диктовать ценовую политику, используя силу всё тех же отрядов вооружённых людей — буржуазного государства, изнанкой которого является криминальный мир. И в таких условиях семья претерпела катастрофические изменения. Товарно-денежные отношения, ставшие главной и единственной формой функционирования капиталистических отношений, пропитали собою все стороны общественных отношений. И семью — в самую первую очередь! Мужчина, как «главный добытчик» со времён падения матриархата, в наши дни стал рассматриваться как покупатель. Чтобы получить реальное, а не формальное и декларативное право на создание семьи и продолжение рода, ему необходимо обладать определённой суммой денег или определённым стабильным доходом. Женщина же, которая, в свою очередь, окончательно и бесповоротно утратила своё социальное влияние и подчинилась мужчине в результате падения матриархата, стала расцениваться как товар, которому следовало бы иметь надлежащий «товарный вид». Буржуазная пропаганда так называемой «сексуальности» не только стала отражением протекающих с развитием капитализма изменений в семейных отношениях, но ещё и стала закреплять и всячески усиливать эти изменения в сторону обесценивания личностных качеств миллионов людей, в сторону полнейшей абсолютизации покупательской способности мужчины и товарного вида женщины в семейных отношениях. Товарно-денежные отношения стали основой буржуазной семьи, по образу и подобию которой создаются и пролетарские семьи. Внешность будущей жены стала зависеть от покупательной способности будущего мужа.

После завершения «сделки» женщина попадает в полнейше распоряжение мужчины. «Покупатель всегда прав!» — так гласит лозунг, провозглашаемый ярыми сторонниками рыночных отношений. А потому-то он и вправе делать со своим товаром всё, что пожелает, если это не противоречит буржуазной конституции, декларирующей базовые права человека. Однако в условиях упадка капиталистической системы правящий класс, чья власть становится всё менее и менее легитимной в глазах трудящихся масс, всё чаще и чаще позволяет мужчине нарушать закон и подчинять себе женщину даже самыми противоправными и незаконными методами. Логика правящего класса такова: с купленным мною товаром и поступать следует как с товаром, вплоть до его полного уничтожения, если я того пожелаю. Но всё чаще мужчина-покупатель предпочитает избавиться от надоевшего товара и купить себе новый с целью его дальнейшей эксплуатации. При этом женщина, расценивающая себя в качестве товара, сама может «разорвать контракт» и «аннулировать сделку» в случае утраты мужчиной его покупательной способности, чтобы уйти к более платежеспособному покупателю. И данная тенденция в условиях недавнего апогея капиталистического развития широко проникла даже в пролетарские семьи. Однако — даже на пике развития капитализма она проникла туда не в полной мере, ввиду того, что у пролетариата нет собственности, его доход нестабилен, покупательная способность стремится к нулю. Именно этим и объясняется бессемейность большинства современных рабочих. Им просто не на что купить себе жену. Им достаются лишь жалкие «объедки с барского стола», утратившие «товарный вид» женщины или женщины, изначально не имевшие «товарного вида», и по этой вот причине вынужденные отдаваться бесплатно. Будучи выброшенной на помойку, как использованный и негодный к употреблению товар, женщина вынуждена перестраиваться и вступать в «семейные отношения» с менее зажиточными людьми — с мелкими буржуа, рабочими, деклассированными элементами общества — дабы выжить. И если дохода мужа не хватает для физического выживания их двоих, ей приходится также, как и мужу, искать себе работу, чтобы элементарно прокормиться. А поскольку, зачастую, в силу угнетённого положения женщины, женский труд оплачивается существенно ниже мужского труда, то и в этом случае женщина попадает в рабскую зависимость от мужа, который и в этом случае начинает обращаться с ней как с купленным товаром — делать с ней всё, что захочет, вплоть до физического насилия. В этой же ситуации оказываются и их дети, страдающие от побоев со стороны отца, который «кормит семью» в обмен на полное и абсолютное подчинение домочадцев его тиранической воле. Так именно и обстоят семейные дела в условиях наивысшей точки развития капиталистических производственных отношений.

Капитализм, как и все предыдущие эксплуататорские формации, имеет своё начало, своё развитие и свой конец. Став монополистическим, переходя к элементам государственного планирования, капитализм в канун социальной революции сам указывает трудящемуся населению, большинство из которого относится к пролетариату — наиболее угнетённой и эксплуатируемой части населения, — куда ему следует двигаться, в каком направлении развивать новое общество. В условиях упадка капитализма лишь отдельные его отрасли продолжают своё развитие — в основном, те отрасли, которые дают капиталу новые и новые инструменты для осуществления тотального контроля над населением (те же «коронавирусные» QR-коды, например) и для втягивания населения в новую большую войну из-за дележа капиталистами рынков. Не менее стремительно развиваются и технологии одурачивания трудящегося населения, использование которых позволяет крупному капиталу отстоять своё господство в обществе и продлить своё существование на 5-10 лет. Однако все стальные отрасли экономики, науки, медицины, образования либо стагнируют — либо закрываются, разрушаются, уничтожаются. А их жалкие остатки служат лишь идейному оправданию и фактическому осуществлению наступающего или же таки-наступившего политического террора со стороны капиталистического государства, направленного на подавление нарастающих в среде угнетённой части общества революционных тенденций («пандемия коронавируса» — тому ярчайший пример. Её осуществлению и увековечению теперь подчинены все сферы общественной жизни, контролируемые крупным капиталом). В этих условиях пролетарская семья выглядит уже совсем иначе. Всё быстрее и быстрее отступают все торгашеские тенденции, охватывавшие её в недалёком прошлом. Совершенно не желая повторять печальную и в то же время позорную, унизительную участь своих отцов и матерей, молодые рабочие и работницы вынуждены вместе противостоять наступающему или наступившему фашизму, реакции, царящему в обществе «коронавирусному» мракобесию, политическим и «медицинским» репрессиям и расправам над самими собой, над родными, близкими, друзьями и знакомыми. В этих боевых условиях между ними формируются прочные и неразрывные товарищеские отношения, растёт чувство человеческого достоинства, необходимое им для их совместного противостояния фашистскому произволу и надвигающейся угрозе империалистической войны. Теперь молодая девушка, вступающая в семейный союз с молодым рабочим по своей воле, выбрав его не по толщине его кошелька, а за его личностные качества, за его непоколебимые идейные позиции, впечатлившись его личным участием в борьбе рабочего коллектива с работодателем или с фашистским государством, не потерпит физического насилия и его оскорблений в свой адрес. Отказавшись от участи бесправного товара, она потребует достойного и бережного отношения к ней, В обмен на это — она поддержит его во всех революционных начинаниях и даже примет активное участие в его революционной борьбе с ненавистным капиталом за революционное переустройство общества на коммунистических началах. Он, в свою очередь, не допустит тирании со своей стороны, поскольку жену свою он не на помойке подбирал, не из жалости или безысходности с ней сходился, а добивался её расположения, наиболее старательно принимая участие как в совместной борьбе с капиталом, так и в личных отношениях. Подобная семья, зародившаяся в условиях поднимающейся революционной борьбы, не имеет ничего общего с проституированными семьями, явившимися порождением частнособственнических отношений, торговли и обмена, ибо при её создании частная собственность, частная торговля и частный обмен уже отрицаются обеими сторонами. Такая семья, выстроенная на основе рабочей борьбы с бесправием, произволом, борьбы с капиталом за его полнейшее уничтожение есть будущее, есть коммунистическая семья, которая и будет доминировать в новом обществе, в котором эксплуатация и угнетение будут оставаться лишь на страницах учебников истории, а также в коммунистической литературе, а неравенство доходов, обусловленное неравенством труда, будет постепенно отмирать по мере отмирания разделения труда. В таком-то обществе жалкие остатки торгашеских тенденций при вступлении мужчин и женщин в семьи будут стремительно изживаться, поскольку в них не будет никакого смысла. И личностные качества человека, его личные дела и его трудовые достижения станут единственным и основным критерием выбора.

товарищ Святов