Бытует ныне в буржуазном обществе устаревшее мнение, будто у рабочих и капиталистов «общие интересы», будто рабочие и капиталисты «все в одной лодке», будто и у тех и у других преобладает «животное начало». Этого мнения чаще всего придерживаются т.н. «патриоты-державники», для которых любое социальное недовольство рабочих «спровоцировано извне». Но ведь точно такого же мнения придерживаются и так называемые «либералы-западники», по убеждению которых буржуазно-пролетарскую идиллию злобно нарушает абстрактное государство с абстрактными чиновниками, представляющими собой, по их мнению, «независимые субъекты» общественной жизни, напрочь оторванные от классов и классовых отношений. «Обновители марксизма» из псевдолевой среды, в принципе, считают точно также. Вот, послушайте, что с «умным» видом говорит один из таких «левых»:

  • «Нельзя превращать мысль одного человека в библию как это делают «марксисты». Человек становится взрослым, когда начинает находить ошибки у своего кумира-учителя. А для этого надо, для начала, перестать врать самому себе. Именно поэтому жажда купить подешевле у меня лично, это та же жажда наживы у капиталиста. Я внутренне ничем не отличаюсь от него. Просто есть рамки в которых что-то нас удерживает. Марксизм как теория это как арифметика в Математике. Жизнь человека не определяет одна экономика», — пишет Александр Вагайцев.
  • «И конечно же когда вы идете в магазин , вы мгновенно забываете, что уменьшив свой платеж за товар, вы лишаете кого-то части денег, ведь капиталист отнимет недостающее у того же работника. Но вам это неинтересно», — добавил Александр Вагайцев.
  • «Вы себе так и видите цивилизацию в будущем? Обществом недоразвитых гопников?», — хитрит Александр Вагайцев.

(Выделения текста жирным шрифтом — наши. — прим. ред.).

Безусловно, мы абсолютно согласны с тем, что ту или иную мысль Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина нельзя превращать в молитву, поскольку идея, применённая в одних условиях, может оказаться негодной в других условиях. Однако, при этом нам интересен тот метод, при помощи которого в конкретных условиях коммунисты открывали ту или иную идею. Поскольку, используя этот самый метод в новых условиях, мы можем открыть новые идеи. Почему нам интересен именно этот метод? Да хотя бы уже потому, что ярые противники коммунистов «с момента» возникновения научного коммунизма до сих пор так и не изобрели никакого нового, более совершенного метода, который давал бы в исследовании развития природы и общества более точные результаты, помогающие человеку сознательно влиять на это развитие и подчинять его общественным интересам в целом. Наш марксистский диалектический метод, поставленный на материалистическую основу ещё более 150 лет назад, — к сегодняшнему дню так и остаётся новинкой в области философского подхода к тем или иным явлениям и событиям. Ибо все «новомодные» и «новейшие» философские «разработки» буржуазных мыслителей 20-го века и наших дней были сделаны с применением… старых, домарксистских методов из 17-18-го веков: механицизма, субъективизма, объективизма, а также выстроенных на их основе прагматизма, позитивизма и прочей эклектической дряни, яростно противостоящей диалектическому материализму Маркса.

Но в том-то и вся проблема, что, отрицая догматизм на словах, на деле наш Вагайцев отбрасывает и прогрессивный, научный метод, с помощью которого были в своё время открыты те или иные прогрессивные идеи. Раз уж устарели идеи Маркса 19-го века (что не факт) — значит устарел и метод Маркса 19-го века, — намекает нам этот «марксист». Раз уж устарели идеи (какие конкретно устарели и в чём?), значит надо отбросить всю философскую основу этих идей и позаимствовать философию у буржуазных философов. Да-да, товарищи! Ту самую — «новомодную» философию 17-18-го веков, усердно приправленную современными словечками и фразочками 20-21-го веков!!! В приведённой же нами цитате мы выделили жирным центральную, основную идею, которую до нас яростно пытается донести Г-господин Вагайцев, применяя «новомодную» и «неустаревшую» домарксистскую философию.

Так, по его мнению, стремление рабочих сэкономить на товарах потребления равносильно желанию капиталиста «оптимизировать» своё производство и сэкономить на рабочей силе, на средствах и орудиях труда, а значит — и на качестве товаров и благополучии рабочих. Налицо тут классический пример применения механистического философ. подхода к вопросу об отношениях между пролетариатом и буржуазией. Перед вами примитивизация интересов рабочего с целью ликвидировать классовую противоположность между ним и капиталистом. Вот это — сведение объективных классовых интересов всех рабочих к субъективным желаниям отдельных рабочих и приравнивание их к классовому интересу буржуазии. Наш «уважаемый» Вагайцев, не понимает в силу своей механистической философской ограниченности, что буржуазное мироустройство и господство капитала над трудом влияет на рабочих двояко: с одной стороны — да, конкуренция на рынке влияет на сознание отдельных пролетариев, вызывая у них временное помутнение и устремления под стать буржуа (приоритет личного над общим), а с другой стороны — она объективно противопоставляет рабочих буржуазии, ибо

  1. Когда я иду на работу, я выступаю в качестве продавца «рабочей силы», а капиталист — в качестве покупателя. Мне выгодно продаться дороже, а капиталисту выгоднее купить меня дешевле. Возникает конфликт интересов.
  2. Когда я иду в магазин, я выступаю в качестве покупателя предметов потребления, а капиталист — в качестве продавца. Мне выгоднее купить товары дешевле, а капиталисту выгодно продать товары дороже. Возникает конфликт интересов.

И в первом и втором случае мы видим, как мой личный интерес совпадает с общими интересами всех других рабочих, но притом ни разу не совпадает с интересами капиталистов. А этот фрик просто берёт и абсолютизирует свой ЛИЧНЫЙ, субъективный интерес, отрывая его от интересов ВСЕХ рабочих, нагло игнорируя тот ОБЪЕКТИВНЫЙ ФАКТ, что ДЛЯ ПРОСТОГО РАБОЧЕГО личные интересы невыполнимы без борьбы за ОБЩИЕ ИНТЕРЕСЫ ВСЕХ РАБОЧИХ, борьбы против капитала, за уничтожение капитализма! Тогда же, как личные интересы отдельных капиталистов, как и общие интересы класса капиталистов просто невыполнимы, если капиталисты пойдут на поводу у рабочих.

Конфликт интересов между рабочими и капиталистами приводит к рабочим забастовкам и уличным протестам. Рабочие требуют повысить им зарплаты, улучшить условия труда, сократить рабочий день, уменьшить интенсивность труда и снизить цены в магазинах. В конечном итоге рабочий класс свергает класс буржуазии, устанавливает свою власть и национализирует средства производства. И заметьте — победить буржуазию как в отдельном классовом бою, так и во всей классовой войне рабочие могут, лишь действуя как единое целое. А вот по-одиночке всех этих рабочих капиталистическое государство, бандиты, церковники раскатают как нефиг делать! И тут общий интерес всех рабочих берёт верх над личными интересами отдельных рабочих!

Противоречие в сознании рабочих и трудящихся неизбежно ведёт к тому, что отдельные рабочие и трудящиеся в периоды самых наиострейших классовых столкновений берут и переходят на сторону буржуазии, мечтая самим стать буржуазией или высокооплачиваемой обслугой буржуазии. Мы с этим и не спорим. Но не нужно абсолютизировать эти отдельные случаи (когда — более частые, когда — более редкие) и возводить их в ранг всеобщих и неизбежных. Ведь если мы встанем на позицию механицизма г-на Вагайцева и согласимся с тем, что сознание ВСЕХ рабочих ВСЕГДА аналогично буржуазному, то тогда нам становятся непонятным многое: факт гражданской войны в России, факт построения социализма в СССР, факт защиты социализма от гитлеровских варваров и прочие факты лишений и страданий народов во имя всеобщего блага трудящихся, во имя социальной свободы от капитала, во имя научно-технического прогресса.

Основываясь лишь на отдельных проявлениях отдельными рабочими таких буржуазных качеств, как шкурничество и рвачество, и возводя в абсолют эти отдельные проявления, г-н Вагайцев делает вывод, что будущее общество, в котором будут одни рабочие, но в котором не будет капиталистов, — будет-таки «Обществом недоразвитых гопников».

Советские рабочие и колхозники, не жалея ни здоровья, ни жизней, завоевали, построили и до поры, до времени отстаивали новое общество, коренным образом противоположное буржуазному! Они защитили его даже в 40-егоды, отдав около семи миллионов человеческих жизней в войне с капиталом! Как такое возможно, если считать, как считает г-н Вагайцев, что сознание рабочих якобы равносильно сознанию буржуа? Если считать, что стремление каждого отдельного рабочего к личному благополучию — равносильно буржуазному стремлению к наживе и является приоритетным по отношению к классовым интересам всех рабочих одновременно? Это попросту невозможно уже хотя бы потому, что в таком случае человечество не ушло бы в своём развитии дальше стада обезьян, прыгающих с ветки на ветку, дерущихся за бананы и самок, и в случае появления общей угрозы бегущих в разные стороны. Вот почему мы, в отличие от г-на Вагайцева, не считаем необходимым отдельные, частные примеры пролетарского рвачества, жадности и шкурности возводить в ранг всеобщей закономерности. Поскольку сие явление является именно мерзким отклонением в рабочей среде, а не нормой, — результатом влияния буржуазной социальной среды, рыночных отношений и гос. пропаганды.

товарищ Святов